Новый политический сезон в России начался с неожиданной свободы дискуссий на центральных каналах. В эфире вновь появились лица, которых мы не видели там много лет и так давно по ним скучали. В последние годы мы наблюдали «информационный застой», когда говорить могла только власть, и то в режиме монолога. Так сложились обстоятельства, что доступ к массовому эфиру был закрыт для многих людей, и, как следствие - идей. Таким образом, весь политический дискурс ушел в свободное пространство – интернет, где достаточно быстро маргинализировался и стал зеркальным отражением федеральной повестки. В итоге в пространстве «свободных дискуссий» массово оказалась представлена только одна позиция – оппозиционная. В телевизоре власть «исключительно улучшала жизнь граждан», а в интернете «пила их кровь». В условиях жизни без конкуренции и оппонентов (нельзя же воспринимать «Нашистов» как носителей и генераторов провластных дискуссий) весь политический дискурс в нашей стране свелся сегодня к обсуждению одной личности – Владимира Путина. И уже понятно, что на этой теме мы все крепко сидим и не слезем с нее до середины марта.
Личность Путина оказалась настолько монументальной, что заслонила собой широкий круг жизненно важных для России тем, которые мы должны были бы обсуждать в ходе предвыборной кампании. Ключевые проблемы, начиная с образования, заканчивая здравоохранением, как-то незаметно ушли в тень, потому что «казнить Ротенбергов» в интернете оказалось гораздо важнее, чем провести реформу образования. Таким образом, внятно понять программы кандидатов, не пишущих статьи в отличие от Путина, практически нереально, отсюда и возможность сделать свой осознанный выбор 4 марта становится крайне призрачной. А поскольку от других кандидатов в президенты, по сути, нет никаких предложений, кроме громкой идеи «объединения во имя спасения России от Владимира Путина», я хотела бы все-таки обратить ваше внимание на такую важную тему, как образование, которую в своей статье затронул именно Путин.
«Восстановление инновационного характера нашей экономики надо начинать с университетов – и как центров фундаментальной науки, и как кадровой основы инновационного развития. Международная конкурентоспособность нашей высшей школы должна стать нашей национальной задачей».
Ведь и вправду, что делать с пресловутыми 25 млн высококвалифицированных рабочих мест, о которых говорит Путин в своей статье? Или не 25 млн? И как их создать? Отставка министра Фурсенко явно ответов на эти вопросы не даст. А что делать, никто не знает и даже не начинал думать. Много разговаривая с чиновниками от образования из старых и вновь назначенных, могу с уверенностью сказать, что концептуально осмысленной стратегии реформирования образования внутри министерства создать никто не может. Причин этому – масса, но главная – в том, что этот запрос никто не ставит, и дискуссии на сей счет не являются актуальными. Ни у одного из кандидатов в президенты, за исключением Зюганова с альтернативным законом «Об образовании» под редакцией Смолина, внятных предложений на сей счет я не слышала. Что уж говорить о концепциях, учитывающих изменения в структуре мировой экономики, социально-демографических трендах и запросах рынка труда на 10 лет вперед, когда в высоких кабинетах всерьез начали обсуждать идею отмены ЕГЭ и нормативно-подушевого финансирования.
Уверена, что многолетние критики реформы образования встретили бы эти решения бурными овациями, записав победу себе в актив. А я считаю, что такое решение в долгосрочной перспективе могло бы повлечь за собой необратимые политические и социальные изменения. В условиях отсутствия концепции и долгосрочной стратегии развития российского образования на сегодняшний день отмена ЕГЭ становится непродуманной реформой, которая на несколько лет опустит нашу страну в «образовательный хаос».
При общем негативном информационном фоне относительно ЕГЭ (59% респондентов, по опросам ФОМ, полагают, что прежняя система оценки знаний при поступлении в вузы была эффективнее) на форуме «Умная школа», где я собрала более 200 лучших педагогов со всей России, 73% высказались за сохранение ЕГЭ, и 61% посчитали его объективной оценкой знаний учащихся. Возможно, в будущем мы и отойдем от этой формы тестирования, но сейчас, без продуманной реформы, отменять его просто преступно. На ближайшие годы мы могли бы договориться о правилах проведения экзамена и его модернизации. Часть профессионального сообщества выступает за отмену ЕГЭ по литературе, другая часть считает правильным ввести два уровня ЕГЭ и тем, кто увлекается предметом, дать возможность решать сразу уровень Б, по которому дается больше баллов. И данные предложения можно реализовать.
ЕГЭ продемонстрировал, что он может быть эффективным социальным лифтом. Особенно в условиях, когда других лифтов в стране просто нет. Доля школьников, которые поступили в вузы Москвы и Санкт-Петербурга, возросла с 32% в 2000 году до 50% в 2011-м. Единый госэкзамен делает необходимым изучение русского языка и вместе с ним русской культуры на должном уровне, чтобы сдать ЕГЭ и в дальнейшем не чувствовать себя изгоем в стране, где доминирующей культурой всегда будет считаться русская.
Отказаться от ЕГЭ, идя навстречу общественному мнению, на мой взгляд, было бы большой ошибкой. У нас в стране при советской системе было несколько очевидных социальных лифтов – это и спорт, и образование, и продвижение по партийной линии и линии КГБ. Любому человеку из советской глубинки при наличии желания и преданности системе можно было сделать блестящую карьеру в любой области. Сегодня это практически невозможно. Давайте, наконец, начнем говорить правду. Будь вы трижды талантливым и одаренным Господом Богом, вы сегодня никому не нужны, кроме себя и своих родителей.
В программе «Самый умный» через меня прошло огромное количество талантливых детей. Вы думаете, мне кто-то позвонил и сказал, что эти талантливые дети нужны стране как элита, которая будет строить будущее России? Думаете, кто-нибудь сделал предложение по поддержке этих детей? Конечно же, нет. Потому что сегодняшняя элита сформировалась и формируется чаще всего из тех, чьи родители еще в советской системе были успешными людьми. А что делать тем, кто родился в удаленном уголке России, у малоимущих родителей, в рядовой семье? Для них сегодня есть только один социальный лифт – это ЕГЭ. Ничего другого пока никто не предложил.
И это на фоне того, что во многих регионах существует еще и другая проблема – национальный язык, который в определенных школах доминирует над русским. Мне приходит огромное количество писем на сайт «умная-школа.рф», в которых родители жалуются на эту проблему, но я всегда могу их успокоить и сказать: директор любой школы понимает, что им надо будет сдавать ЕГЭ, и, как следствие, учить русский.
Не забывайте, что у нас в стране есть много разных правил, и только одно правило действует для всех одинаково, от жителей Чечни до Твери, – это ЕГЭ. Исполнение других общих правил пока нам дается с трудом.
В таких условиях дети находятся сейчас, в преддверии выборов и перед своим первым осознанным выбором в конце учебного года.
Отсутствующая концепция развития системы образования – это важный вопрос, ответ на который хотелось бы услышать до 4 марта от всех кандидатов, баллотирующихся на пост президента России.