Давайте попробуем сделать нехитрые математические вычисления.
Отнимем от 2011 двадцать. Получаем, что реформы в образовании «грянули» в 1991 году.
Тут стоит напомнить, каким был для страны этот самый год, а то у молодых журналистов и прочего политического истеблишмента короткая память.
Все началось с январских событий у телецентра в Вильнюсе, когда руководство СССР с помощью армии пыталось удержать в составе Союза объявившую о независимости Литву. Далее – были референдум за сохранение СССР, парад суверенитетов… Август отметился попыткой захвата власти членами ГКЧП, под конец года не стало Советского Союза. Это все 91 год – для тех, кто забыл.
Ни о какой реформе образования речи не шло. Все думали о том, как достать еды и элементарно выжить.
Тут надо отдать должное, что, действительно, самостоятельная, «обретшая независимость» РФ в авральном порядке кинулась пересматривать советскую идеологию, заложенную во все сферы тогдашней жизни и долгие годы остававшейся незыблемой.
Образование не было исключением, а потому была дана команда срочно очистить от старого идеологического бремени, прежде всего, историю и литературу, несущих на себе его основную тяжесть.
Моментально все кинулись писать новые учебники, появилось право использовать любые из них в образовательном процессе. Что в них не должно было быть, худо-бедно все понимали, а вот что должно появиться – оказалось большим вопросом.
Примерно тогда же появилась возможность открывать негосударственные образовательные учреждения. Власть возлагала большие надежды на рынок и создание конкурентной среды для его развития.
Но все это никак не поворачивается назвать реформой образования. Никакой программы реформирования не было.
Может, 92-й или 93-й отметились интересом к проблемам образования? Да нет.
Чтобы хоть как-то упорядочить происходящее в образовании, только в 1998 году была создана Комиссия по разработке проекта национальной доктрины образования РФ. «Доктрина», рассчитанная аж до 2025 года, содержала достаточно полное собрание благих намерений. Намерений – и не более того. Среди них, из тех, что на слуху, – создание 12-летней школы.
Продолжим искать следы реформ в обозначенный 20-летний период.
В 2004 году Министерством образования были утверждены образовательные стандарты, по которым работает и выпускает 11-классников сегодняшняя школа. Можно назвать это реформой, хотя бы с долей условности? Опять нет.
Ну, еще стоит напомнить, что в начале нулевых зародился эксперимент по государственному тестированию выпускников школ, который в 2009 году привел к появлению ЕГЭ. Кстати, именно последний наглядно показал, что мы уже давно живем в иллюзиях о «самом лучшем образовании».
И это, пожалуй, все существенные шаги по преобразованию нашего образования за последние 20 лет.
Это при том, что еще в декабре 1996 г. по данным опросов ситуацию в образовании, как кризисную или катастрофическую, оценивали 83 % опрошенных («Независимая газета» от 17.10.97). В 2009 году, по данным ВЦИОМ, недовольны работой системы школьного образования были почти половина россиян, 37% граждан считали ситуацию тревожной.
Последние опросы говорят, что среди проблем сегодняшней школы в первую очередь – нестабильность и недостаточная проработка учебных программ, отсутствие мотивации у учащихся и педагогов, недостаточное внимание к процессу воспитания школьников и, наконец, школьные поборы.
Но вернемся к реформам.
На мой взгляд, действительно переломным и определяющим годом в этом направлении стал 2009 или даже 2010 год – Год Учителя.
Стали внедряться отдельные элементы, составляющие общую концепцию реформирования образования:
- внешняя независимая оценка качества образования;
- подушевое финансирование;
- новая система оплаты труда педагогов;
- оптимизация школ на фоне демографического спада;
- борьба с вузами, дающими некачественное образование;
- единые и прозрачные правила поступления в вузы и ссузы;
- разработка и внедрение новых образовательных стандартов и т.д.
Добавлю к этому, что у образовательных учреждений появилась возможность выбора формы собственности. И вообще, пожалуй, впервые за 20 лет образование оказалось в центре повышенного внимания, как со стороны государства, так и со стороны общества.
И вот что получается: как только от разговоров о реформе мы перешли к конкретным действиям, начались «шаманские танцы» с целью не допустить перемен. Чего только стоит война против ЕГЭ, отголоски которой слышны до сих пор.
Безусловно, общество не может не реагировать так бурно постольку, поскольку образование – это такая сфера, которая касается практически каждой семьи. Вот и получается, что преобразования системы попадают в своеобразный школьный (школьный в более широком понимании) «бермудский треугольник» – ученик, родитель, учитель. Добавим сюда крайне обеспокоенных политиков и журналистов, то получим всех нас, все общество, где каждый преследует свои собственные цели, и они, эти цели, зачастую не просто не совпадают, а откровенно противоречат друг другу. И в этой бермудской буре с разогретым общественным мнением мы снова рискуем остаться не с реализованной реформой образования, а лишь с внедренными элементами этой реформы, в лучшем случае, а в худшем – всего лишь с очередными благими пожеланиями и разговорами, что так жить нельзя.
Пора понять, что от вечного российского «надо что-то делать» следует переходить к собственно действиям, а не ползти в завтрашний день, придавленными милым сердцу грузом якобы «лучшей в мире системы образования», забивая сознание всякого рода штампами.
