Классическая картина, знакомая с детства: 1 сентября, нарядные первоклашки, цветы, первый звонок и, конечно же, первая учительница. У каждого из нас была своя «МарьИвановна», с которой бок о бок были прожиты школьные годы. А вот был ли у кого-нибудь из нас первый воспитатель или первый учитель — мужчина? Насколько велика вероятность современного школьника заполучить себе в «наставники» мужчину-педагога?
Если учитель – значит женщина?
О том, что учительница в школе или воспитатель дошкольного образовательного учреждения - это «женская профессия» в России даже объяснять никому не нужно. Казалось так было и будет всегда. По данным Росстата количество учителей-женщин в средних школах РФ на 2008 год составило около 87,4% от общего педагогического состава в средних классах (причем в городах число учителей-женщин еще больше — до 92%). Среди учителей младших классов эта цифра доходит до 98,2%, что говорит о тотальной монополии женщин в этой сфере.
Одна из самых популярных теорий, почему профессия учителя стала «женской», кроется в классическом распределении ролей между мужчинами и женщинами. Система профессионального воспитания и образования детей в этом ключе рассматривается как продолжение работы по дому, напрямую связанное с природной функцией женщины как матери. И если раньше учительский состав в России кое-как пополнялся учителями мужчинами (преимущественно это учителя трудового воспитания, физкультуры, физики или истории), то сегодня даже это небольшой «поток» мужских сил практически иссяк. Две главных причины тому — низкий уровень оплаты труда простого учителя, несмотря на многочисленные реформы последних лет, и низкий уровень признания профессии учителя в обществе. Единственный «оазис», где преподавателей-мужчин до сих пор много — это система высшего образования, при том, что в ВУЗе мужчины обычно совмещают научно-исследовательскую и педагогическую деятельность.
Впрочем, тенденция «учитель — значит женщина» знакома не только россиянам, но и большинству жителей других стран. В последние полвека в Европе и Северной Америке также стремительно растет количество женщин, занятых в системе начального и среднего образования. Так, в американских школах от 65 до 70% учителей являются представительницами женского пола, а в Европе — от 65 до 85%. К примеру в системе образования Германии в 2010 году только 1 из 10 учителей начальной школы был представителем сильного пола, а среди учителей средних классах только каждый четвертый мужчина. При этом среди учащихся в высших образовательных учреждениях по педагогическим специальностям количество юношей также радикально снизилось: с 40 до 20% за последние 20 лет.
Забытая сторона воспитания
Почему же названные цифры должны вызывать опасения родителей? Касалось бы, система образования всегда была женской прерогативой, но при этом эффективно «работала». Поводов для размышления несколько. Во-первых, именно учителя и воспитатели закладывают «основы» социальных компетенций ребенка, а это в свою очередь очень сильно зависит от ролевого поведения педагога (у женщины и мужчины эти роли существенно разнятся). А во-вторых, феминизация образования неизбежно ведет к так называемой гуманизации образования, потому что являясь ведущей педагогической силой женщины привносят в систему образования свое женское понимание мира, методики и техники. По мнению швейцарского профессора педагогики и психологии Алана Гуггенбюля (Цюрих), основным последствием феминизации образования стало то, что школа как социальный институт развилась в некий феминизированный биотоп, враждебно настроенный к мальчикам и не учитывающий их биологические особенности.
Переориентация школьного образования на курс «гуманизации» предполагает в первую очередь развитие самореализации ребенка. При этом часто отодвигаются на второй план другие аспекты: социализация ребенка и адекватное усвоение женских и мужских социальных ролей в обществе. При отсутствии «живого примера» в лице учителя у большинства современных школьников складывается весьма расплывчатое и абстрактное понимание так называемых маскулинных (мужских) качеств и их значение в современном обществе, так как дети и подростки зачастую не могут связать теоретические постулаты с конкретными положительными образцами. Добавьте к этому еще большое количество детей, растущее в неполных семьях и не имеющих мужского примера, отсутствие примера «отцовства» в широком смысле этого понятия в повседневной жизни, и масштаб поднятой выше проблемы станет ясен.
В сложившейся на сегодняшний день системах воспитания и образования как в России, так и в большинстве других стран мира (за исключением сугубо патриархальных систем арабских и азиатских стран) наблюдается эффект систематического ущемление прав, интересов и, главное, природных потребностей мальчиков, что приводит в дальнейшем к ослаблению их позиции в обществе.
Как этот эффект может проявляться на практике? В попытке исследовать, насколько серьезно подобное «ущемление» мальчиков в школьной системе образования, в Германии были проведены ряд крупных исследований, и вот, что говорят цифры. Родителям мальчиков в два раза чаще, чем родителям девочек, «рекомендуют» подождать со вступлением в школу до 7 лет (в то время, как официальный возраст первоклашек в Германии — 6 лет). Немецкие школьники-мальчики остаются «на второй год» в 1,5 раза чаще чем девочки. При одинаковых оценках по основным предметам, мальчики реже получают рекомендации для поступления в гимназию и при этом на 30% чаще покидают школу без сертификата об общем среднем образовании в принципе. Помимо этого, мальчишки в два раза чаще получают отрицательные характеристики от учителей из-за девиантного поведения в стенах школы, которое обычно проявляется в невнимательности на уроках, слишком шумном поведении и участии в школьных драках. К сожалению, подобных исследований в России еще не проводилось, но даже обычного наблюдения за школьными процессами может хватить, чтобы убедиться — российским мальчишкам эти проблемы тоже знакомы.
Школа как территория гармонии
Обосновывая свою позицию Гуггенбюль обращается к немецкому классику теории педагогики Герману Нолю, который придавал особое значение в воспитании ребенка биологической природе человека. Он считал, что материнская и отцовская стороны воспитания, как инь и янь, являются необходимыми для ребенка, но при этом не могут заменять друг друга. То есть, для воспитания в ребенке полноценной личности нужно как материнская, так и отцовская «философии жизни», потому что они имеют различные биологические основы. «Материнская сторона воспитания» основывается на безусловной материнской любви и заботе, мать всегда принимает своего ребенка «как есть» и старается ориентироваться на его желания в настоящий момент, при этом семейные ценности в воспитании занимают центральную позицию. «Отцовское воспитание» в свою очередь ориентировано на достижение результата. Чтобы завоевать отцовскую любовь, ребенок должен «показать себя», усвоить определенные правила, «законы жизни», навыки и быть готовым в очередному «вызову» судьбы. Отцовское воспитание побуждает ребенка к познанию границ своих возможностей, открытию новых сфер жизни, экспериментам, коммуникации с другими членами общества и ориентации на собственное будущее.
Современный ребенок, попадая в систему дошкольного, а затем и школьного образования, где господствует «материнская сторона воспитания» по умолчанию усваивает феминизированную модель поведения как доминирующую. При этом многие педагоги из лучших побуждений стремятся создать для своих «птенцов» максимально комфортную и гармоничную атмосферу внутри класса/группы, т. е. превратить детский сад или школу в «уютное гнездо, полное гармонии». В этом случае все естественные проявления «познания границ»: громкие и шумные игры, крики, беготня, соревнования, физическое противостояние на выявление «самого сильного» и т. д. расцениваются как мешающие и разрушающие факторы. Вместо голых оценок, жестких правил и неотвратимого наказания за их нарушение, в которых нуждаются как минимум мальчики («мужская сторона воспитания»), проблемы отклонения от «нормального поведения» и конфликты все чаще решаются «цивилизованными» (читай — вербальными) способами: педагогической беседой, обсуждением в кругу одноклассников и т. д.
Мальчишки же по своей природе не расположены к вербализации собственных чувств или глубокому теоретическому самоанализу при активном участии учителя, они нуждаются в проверке собственных сил и возможностей «на практике»: в противостоянии другим мальчишкам, в соревновании, в игре и даже в драке. Драка в данном случае — один из способов доказать свое превосходство, хорошо известный нам из мира зверей.
Таким образом, современная школа, как безраздельная вотчина женского персонала и преобладания женского взгляда на воспитание и образование практически не оставляет свободы для самовыражения будущих мужчин, как того требует их природа. Отсутствие мужчин-педагогов приводит в свою очередь к отсутствию мужского авторитета и понимания мужской социальной роли. А постепенные изменения в школьной образовательной программе приводят к уменьшению количества часов по изучению «мальчиковых» дисциплин как физика, математика, история, физическая культура, тем самым еще больше снижая интерес юношей к школе как таковой. Тем самым наступает самое время задуматься о том, что нужно и можно изменить в нашей системе образования, чтобы она позволяла раскрыть потенциал каждого ребенка, включая самого воинственного мальчишку.
http://letidor.ru/article/muzhskaya_storona_pedagogiki_33473/