Авторами проекта закона об образовании проделана большая и трудоёмкая работа, позволившая учесть самые разнообразные нюансы общего, высшего и профессионального обучения. Достаточно сказать, что текст документа, размещённого в Интернете, насчитывает более 240 страниц.
И поэтому очень жаль, что в этом проекте, хотя и декларируются задачи профессиональной психолого-педагогической помощи детям, фактически слабо учитывается, в какой сложной социальной среде им предстоит адаптироваться.
Начнём с такого весьма гуманного положения, как гарантия бесплатного полного среднего образования. Однако к этой бочке мёда добавлена ложка дёгтя, поскольку закон не только даёт право, но и требует освоить программу 11-х классов тем, кто в бывших ПТУ, ныне – в колледжах, а по новому закону – в учебных центрах профессиональной подготовки, получает рабочую специальность.
Видимо, разработчики законопроекта плохо представляют реальные возможности дезадаптированных учащихся – ребят с отклонениями психического развития, психосоматической ослабленностью, проблемами поведенческого характера. А ведь таких в наших школах, по разным оценкам, от 40 до 80 процентов. В условиях коррекционно-развивающего обучения дезадаптация доброй половины этих детей, отставание в развитии у которых обусловлено социально-педагогической запущенностью, может быть компенсирована. Однако остальные подростки, имеющие объективные органические причины отставания в психическом развитии, даже в условиях коррекционно-развивающего обучения с трудом дотягивают до основного среднего образования и не претендуют ни на полное среднее, ни на высшее. Они ориентированы на получение рабочих профессий, в которых, кстати, сегодня особенно нуждается наша промышленность.
Новые повышенные образовательные требования, невыполнимые для части подрастающего поколения, станут для ребят препятствием на пути к тому, чтобы стать полезными членами общества. С другой стороны, желающие получить полное среднее образование теперь не смогут этого сделать в вечерне-сменных школах, которые вообще не упомянуты в законопроекте.
Порадовал документ статьёй, гарантирующей социально-педагогическую и психологическую помощь в образовательных организациях, а также получение квалифицированной помощи и коррекции детям с нарушениями развития. Положения о специальных педагогических подходах к детям с проблемами в развитии неоднократно декларируются и в других статьях законопроекта.
Однако и к этой бочке мёда добавлена ложка дёгтя: предлагается предоставить родителям право отказаться от проведения медицинских, педагогических, психологических обследований их детей. Известно, что лечение, как и психолого-педагогическая коррекция, невозможно без предварительной диагностики. По мнению законотворцев, родители от неё могут отказываться, в том числе и те сотни тысяч россиян, которые пренебрегают своими родительскими обязанностями. А ведь именно их дети более всего нуждаются в медицинской и психолого-педагогической помощи. Лишение малышей и подростков этой поддержки противоречит положениям и самого закона об образовании, и ФЗ №120 «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних», и декларации ООН о правах ребёнка.
Очевидно, чтобы быть до конца последовательным, законодателю необходимо дать родителям право отказываться и от следственных мероприятий, которые ведут юристы, расследуя преступления несовершеннолетних. И если очевидна абсурдность такого предложения, то не менее очевидна абсурдность предоставления родителям права на отказ от медицинских и психологических обследований. При этом родители, конечно, имеют право получать информацию об этих обследованиях и присутствовать при их проведении.
Большое место в проекте закона отводится здоровью и социальной поддержке обучающихся, что, безусловно, важно, если учесть, что 35 процентов оканчивающих школу имеют хронические заболевания и только 10–15 процентов полностью здоровы. Вряд ли проблемы здоровья и социальной поддержки будут решены, если не продумать условия бесплатного питания нуждающихся учеников, родители которых не в состоянии оплачивать школьные обеды и завтраки. С этой целью в статью 38 необходимо добавить такое предложение: «Образовательные организации ведут учёт обучающихся, нуждающихся в бесплатном питании, и обеспечивают из средств специальных субсидий федерального бюджета их питание».
Наряду с финансовым обеспечением бесплатного школьного питания нуждающимся ученикам важно также продумать государственное бюджетное финансирование дополнительного образования, позволяющего детям развивать свои способности и таланты, а также выполняющего превентивные функции, поскольку оно отвлекает подростков от пустого времяпрепровождения и вовлечения в криминальную среду. Опыт показывает, что передача финансирования дополнительного образования субъектам Федерации, большинство из которых дотационны, практически повсеместно сделало дополнительное образование платным, а значит, недоступным выходцам из малообеспеченных семей.
Безусловно, финансирование из бюджета бесплатного питания, дополнительного и дошкольного образования, обеспечение профессиональной психолого-педагогической и социально-педагогической помощи детям с проблемами в развитии потребуют от государства сверхплановых затрат. Понадобится перерасчёт нормативов подушевого финансирования. С его введением из образовательного процесса, по сути дела, исключены социальные педагоги и школьные психологи, подвергающиеся массовым сокращениям.
И в заключение хотелось бы ещё раз сказать о ЕГЭ. Много и давно дискутируется этот вопрос. При этом интересно распределились роли дискутантов. Среди противников – общественность, представленная не только педагогами и психологами, но и болеющей за детство интеллигенцией. Среди сторонников – чиновничество, главный довод которого: «ЕГЭ помогает бороться с коррупцией в образовании и выравнивает для всех условия поступления в вузы». Однако опыт показал, что коррупция не сократилась, а переместилась из высшей в среднюю школу. А главное, вузы почувствовали, как с введением ЕГЭ уменьшились знания студентов, их креативные способности, желание творчески мыслить.
А ведь именно эти качества и должны обеспечить программу модернизации, провозглашённую Президентом. Между тем есть вполне убедительные исследования, в том числе и отечественных учёных, доказывающие, что личность формируется в творческой среде методами креативной педагогики, которые несовместимы с зубрёжкой и натаскиванием, неизбежно насаждаемыми введением Единого госэкзамена. Поэтому непонятно, почему ЕГЭ закрепляется на законодательном уровне, если он лишает образование главного условия формирования творческой личности, на которую в конечном счёте и возлагается выполнение президентской программы модернизации.