То, что случилось на прошлой неделе (имеется в виду заявление министра образования и науки РФ Дмитрия Ливанова о постепенном отказе от тестовой части единого государственного экзамена), расценивается многими экспертами как «сдача ЕГЭ без боя». Дескать, вот оно случилось, вбит первый гвоздь. Но на самом деле первый гвоздь в гроб единого экзамена забил не Дмитрий Ливанов, а российские вузы, открыв буквально в течение текущего года собственные лицеи. По сути, это возрождение системы специализированных школ при вузах. В их числе оказался и вуз – реформатор нашего образования – Высшая школа экономики. Набор в лицей НИУ ВШЭ начался с этого года.
Любопытна гипотеза, которой придерживаются ректоры, поддерживая открытие собственных школ и «усовершенствование» КИМов (контрольно-измерительных материалов), – мы, дескать, хотим, чтобы к нам пришла интеллектуальная элита. И подчеркивают: «Не дети элиты, а интеллектуальная элита». Кстати, и те, прежние школы при вузах, которые спокойно существовали еще со времен Советского Союза до тех пор, пока не превратились в места для особ приближенных, тоже начинали с того же самого лозунга – набирали будущую интеллектуальную элиту страны. Только вот спустя какое-то время основной костяк этих школ уже составляли «по счастливому совпадению» дети именитых родителей. Рыба ищет где глубже…
Помнится, что главный тезис, который выдвигался при построении системы ЕГЭ, был такой, что в вузы должны прийти умные дети из глубинки. Пришли. Но, судя по итоговым спискам, – опять просто дети региональной элиты. Осталось надеяться, что когда-нибудь чиновникам удастся доказать обществу, что экзамен – это не лифт, развозящий молодых людей навсегда вверх или вниз по карьерной лестнице, а всего лишь объективная оценка знаний ребенка строго на определенном этапе его жизни. И вот тогда…
На самом-то деле и вопрос, как собрать у себя интеллектуальную элиту, решается не исключительно методом отбора и набора. Директор казанской школы «Солнца» Павел Шмаков уже давно предложил довольно неожиданный, но результативный способ – создать открытую школу. Это такая школа, которая открыта всем. Пусть все, кто хочет и может, приходят и начинают в ней учиться (месяц, год, два, три). Пусть сначала пробуют, потому что элите приходится много вкалывать. Не тусить, а вкалывать. И тогда, когда они научатся вкалывать, будет уже неважно, каких кровей эти дети.
Павел Шмаков даже вывел свою формулу: интеллектуальная элита – это дети интеллектуально увлеченные. (Их, кстати, по мнению Шмакова, гораздо больше, чем просто талантливых детей.) И у казанского директора есть пример, когда ученики его школы выезжали в другие города, чтобы немного поучиться в лучших школах Москвы или Санкт-Петербурга. Снимали одну квартиру на несколько человек, с ними выезжала мама какого-нибудь ученика. И учились там несколько месяцев.
То есть отбор настоящей элиты на этапе школы не так уж и затруднен. Возможно, такую тему надо поднимать и вузам, если они действительно мечтают о мотивированном студенте.
Но дело ведь не только в том, что ЕГЭ должен выявить детей, способных учиться в наших престижных вузах. Вопрос ЕГЭ: а что делать другой массе не мотивированных, а просто обычных людей? Что делает ЕГЭ с ними? Кстати, это ведь с родителей этих детей стригут купоны торговцы заданиями по ЕГЭ. А теперь будут с новой силой (при реформировании экзамена) стричь вузовские преподаватели.
Проректор Высшей школы экономики Григорий Канторович, у которого привычно берут интервью накануне вступительных экзаменов, уже не раз говорил, что возврата к прежней системе, когда в вузы поступало не более 15% студентов, нет. По той простой причине, что всем остальным было куда пойти работать и учиться еще. Сегодня функцию занятости молодежи выполняют только вузы.
Как рассказала обозревателю «НГ» курганская учительница Наталья Назимова, большинство ее выпускников учатся в вузах – на юриста, дизайнера, журналиста, продюсера и т.д. А вот те, кто уже окончил вуз, имеют один вид занятости для всех – торговля на местном рынке.