Можно ли оживить труп при помощи бинта и «зелёнки»? Нормальный человек подумает: что за глупый вопрос и причём здесь школа? А ведь именно этим занимаются сегодня многие чиновники и специалисты – спасают школьное образование при помощи реформы, не приносящей никаких положительных результатов. Вот и получается, что вслед за уроками земледелия в школах предлагают ввести оценки за патриотизм – всё на благо детей, конечно же. Тем временем, учителя, измотанные и погрязшие в бесконечных бумагах, превращаются в механизированные машины с единственной целью – выполнить учебный план и отчитаться перед начальством. Ученики, в свою очередь, засыпают на уроках, получают свои тройки за ЕГЭ и выходят с минимальным багажом знаний, с каждым годом всё больше деградируя. И всё-таки спасти школу можно. Нужно лишь правильно подобрать «лекарство» и, как можно скорее начать «лечение». О том, почему школа не умрёт, какой она будет в будущем и как научить ребёнка любить её – в интервью журналистам правового центра «Человек и закон» рассказал Анатолий Шперх – учитель-исследователь школы-сада «Менахем», эксперт Школьной лиги Роснано.
Анатолий Шперх Учитель-исследователь, Школа-сад «Менахем», эксперт Школьной лиги Роснано Анатолий, в чём российское школьное образование проигрывает зарубежному? И в чём, наоборот, превосходит?
Хороший вопрос. Российское (советское) образование традиционно сильно в том, что касается специальной работы с одаренными детьми. Мы замечательно умеем работать со специально отобранными учениками в рамках физико-математических школ, специальных лицеев и гимназий. И совсем не умеем работать с «обычными» школьниками, с теми, кто не укладывается в жесткую парадигму «успешных» — увлеченных «не тем», не умеющих встроиться в жесткую систему, да просто тех, кто по каким-то причинам (географическим, например) не оказался в поле зрения «охотников за головами».
Почему многие российские подростки хотят учиться за границей, но не хотят делать этого в своей стране?
Думаю, что проблема сформулирована неправильно. Если подростки не хотят учиться, то они не хотят учиться нигде. Желание учить детей за границей относится, скорее, к родителям, а уж у них – свои критерии. И они могут быть самые разнообразные. Тут может быть и стремление дать ребенку «запасной аэродром», дав ему опыт заграничной жизни, и просто стремление «сбагрить» подростка «в хорошие руки» — в условиях зарубежного пансиона за ним будет 24-часовой присмотр и воспитание. Для многих «занятых» современных родителей воспитание собственного ребенка – непосильная задача. Не на последнем месте тут стоит и осознание того, что в современном мире очень многое значат связи и зарубежная школа может их дать. Ну, и, наконец, знания. Но, как мне представляется, этот аспект в большинстве случаев остается на последнем месте.
В одной из своих публикаций на портале newtonew Вы говорите о том, что школа не учит детей контролировать информационные потоки, отсеивать качественную и нужную информацию в Интернете, использовать её для образовательных целей. В идеале, каким образом она должна это делать?
Учиться можно только на своем опыте. И наши дети именно так и учатся работать с информацией. Методом проб и ошибок. Набивая шишки и самостоятельно осваивая алгоритмы работы, которым их, увы, никто не учит специально. К сожалению, большинство учителей сегодня не понимают, как именно дети добывают информацию для выполнения их заданий и какие действия они при этом выполняют. Например, недавно одна мамочка рассказала мне, что ее четверокласснице задали дома «найти информацию о яйцах». Вот так именно и сформулировано было задание. Понимала ли учительница, какие фильтры нужно накладывать ребенку на информационный поток, чтобы поисковая машина выдала именно ту информацию, которую она предполагала использовать на уроке? Осознавала ли риски? Боюсь, что нет. Как и никто не учил девочку в четвертом классе «гуглить» и оценивать результаты поиска. Вот этому и нужно учить детей. Я много занимаюсь с детьми анализом информации, подкидывая им кейсы, которые надо проверить. Это очень увлекательный процесс, сродни детективу. В сети есть огромное количество мистификаций и заблуждений. Я всегда стараюсь учить детей относиться к любой информации критически, проверять ее по независимым источникам, обращать внимание на авторитетность этих источников. Ну, и, наконец, учу детей доказывать свою точку зрения. Ведь очень просто сказать: «Ну, это, конечно, фейк!» Но часто бывает безумно сложно доказать. И часто для этого нужно обладать знаниями и кругозором. А ведь это и есть именно то, ради чего дети учатся в школе. Приведу замечательный пример. Есть такой современный художник, Ренат Волигамси. Он создает картины, имитирующие подлинные документы. Например, у него есть замечательный цикл фотоколлажей про Сергея Ульянова, брата-близнеца В.И. Ленина. Это вы знаете, что у Ленина не было никакого брата-близнеца. Но когда дети видят его «фотографии», у них не возникает сомнения, что это правда. Но кейс Волигамси интересен еще и тем, что его работы сделаны с юмором, при чем с юмором на грани абсурда, и очень быстро дети понимают, что их разыгрывают. И вот тут-то и начинается самое интересное. Ты понимаешь, что это – мистификация, но как доказать это? Современные дети сразу увеличивают фотографии, пытаясь найти среди пикселей следы фотомонтажа, в то время как нужно всего-навсего найти оригиналы фотографий, на которых никакого брата-близнеца, конечно же, нет. Но нужно понимать, что искать, как искать и где искать. И – доказывать свою точку зрения. Это непросто. Приведенный пример интересен прежде всего тем, что показывает принципиально разный подход к информации, присущий «старому» поколению и современным детям. Взрослые, оценивая эти фотографии, сравнивают их с теми, что есть в их «культурном багаже» Мы еще помним фотографии «когда Ильич был маленький с кудрявой головой». Поэтому «пририсованный» брат-близнец сразу вызывает отторжение. Но у детей такого багажа нет. Им ближе технический анализ изображения. А для того, чтобы произвести настоящий анализ, только технического подхода не достаточно. Нужно погружение в культуру. Что дети и делают, производя поиск оригинальных фотографий.
В социальных сетях за последние годы появилось большое количество групп, публикующих научные статьи и интересные факты. Молодёжь своими силами организует площадки для дискуссий, популярными становятся творческие встречи и лекции экспертов. С чем связана такая популяризация науки и научных знаний?Почему быть умным – это теперь модно?
По-моему, это здорово. Но не думаю, что это какое-то новое явление. Просто раньше это было в кампусах и клубах, а сегодня произошло осознание того, что социальные сети можно использовать не только для фотографирования своего ужина. Это вообще, как мне кажется, «know how» русскоязычных социальных сетей – их очень часто используют для работы и образования. Наверное, это происходит потому, что других «горизонтальных» «умных» ресурсов у нас очень мало и они, как правило, «заточены» на встречи в «офф-лайне» (например, очень много московских сообществ вокруг «Стрелки», Политехнического, много региональных проектов вокруг конкретных клубов). Но страна наша большая и молодому человеку из Южно-Сахалинска трудно приехать в Москву на лекцию. Но он может смотреть лекции на Постнауке. И поспорить об их содержании в соц. Сетях. И это – правильно и здорово.
Не приведёт ли это к тому, что «модная наука» сформирует у детей определённый и весьма ограниченный багаж знаний? Допустим, кто такой Стивен Хоккинг и что он сделал для науки, будут знать все, а вот о Стивене Грее и его заслугах – нет.
Хм, полез в Google искать, кто такой Стивен Грей. Я не помню, кто это. Невозможно охватить все знания. Как бы мы не старались, знания все равно будут очень ограниченными. Школа ведь тоже формирует очень ограниченный багаж. Другое дело, что эти знания, по возможности, должны быть системными, чтобы не были похожи на выхваченные случайным образом франменты. Но тут уж ничего не поделаешь. Надо понимать, что популярные лекции или статьи не заменяют систематического образования. Писатель-фантаст В. Рыбаков (более известный как Хольм ван Зайчик) как-то заметил, что фантастические книги, прочитанные им в детстве, дали ощущение сияющих вершин, к которым нужно стремиться, и это очень важное ощущение. Но, чтобы добраться до этих вершин, пришлось потратить долгие годы заполнять долины систематическим изучением рутинных вещей. Одно без другого невозможно. «Модная наука» дает ощущение этих «сияющих вершин». Но для того, чтобы до них добраться, все равно требуется учиться.
Многие специалисты говорят о том, что современным школьникам не хватает «зрелищности», новой подачи школьной программы, им нужен интерактив, поэтому они скучают на уроках и плохо усваивают материал. Что Вы думаете об этом?
Современные школьники скучают не потому, что им не хватает зрелищности, а потому что они по-другому воспринимают мир. Мы, старшее поколение – люди текста. Для нас весь мир – это текст и мы привыкли к линейному построению этого текста. Для молодежи текст давно перестал быть линейным. Они привыкли дробить его на порции, переключаясь «с пятого на десятое». За это их можно ругать, но это та данность, в которой мы живем. Невозможно представить современного подростка, который запирается на пять дней в комнате, и, заткнув уши ватой, зубрит ЕГЭ, не покидая её. Как минимум, у него будет звучать в ушах музыка, а телефон будет на связи. И, самое интересное, что я не уверен, что производительность труда у этого подростка будет ниже, чем у запершегося в герметичной комнате. Современные подростки воспринимают мир намного более визуальным образом – и полиэкран для них это просто один из естественных видов представления информации. В свое время я много учил пожилых компьютерным технологиям. Так вот, самым сложным для них было удерживать внимание на нескольких одновременно находящихся на экране объектах. Например, для многих совершенно патовой представлялась ситуация, когда язык ввода «самопроизвольно» (на самом деле из-за каких-то их собственных неосознанных действий) менялся на английский. Посмотреть в правый нижний угол экрана и сменить язык им было безумно тяжело, так как все внимание было сосредоточено на точке ввода текста. Для человека, привыкшего считывать визуальную информацию с экрана эта ситуация выглядит дико. Этот маленький пример показывает разницу поколений.
В чём причина «закостенелости» школ? Почему они с таким трудом адаптируются к любым изменениям в их устройстве?
Школа по определению консервативна. Её основная идея в том виде, в котором эта институция пришла к нам – передать ребенку сумму знаний, которую можно назвать инвариантом, оттолкнувшись от которого выпускник сможет пойти в нужную ему сторону. Но сегодня это не работает – инвариант почти не существует, поскольку число учебных часов ограничено, а каждый специалист склонен «перетягивать одеяло» на себя, да и знания устаревают со скоростью курьерского поезда. Куда более важным становится не выучивать факты и цифры, а научиться учиться, ибо современному подростку предстоит учиться всю жизнь. Но для школы сумма знаний – священная корова, от которой нельзя отказаться. Школа себя считает обязанной эти знания вложить в головы всех. Получается это плохо, но выход школа видит лишь в увеличении часов. Хотя, надо отметить, что с появлением ФГОС-2 многое меняется. Появились проекты, такие понятия как «метапредметная деятельность». Если нововведения ФГОС будут действительно выполняться, а не забалтываться, школа может измениться очень существенно.
Возвращаясь, к Вашей авторской колонке на newtonew, Вы пишите, что учителя устали, а школы обречены, от них осталась одна лишь видимость. Неужели у школьного образования в привычном для нас смысле нет будущего?
В том виде, в котором школа существует сегодня – да. Нет смысла каждый день просиживать штаны семь часов, если то же самое можно изучить, выполняя проекты в другом месте. Быстрее и интереснее. Множащееся число анскулеров (людей, сознательно отказывающихся от школы) подтверждает эту точку зрения. Но школа не умрет. Потому что главное в школе – это учитель. И именно вокруг учителей и будут формироваться школы нового типа. Впрочем, они и сейчас есть.
Если пофантазировать, то какой Вы видите школу будущего? Допустим, через сто лет.
Школа будущего – это школа вокруг учителя. Именно личности, способные вдохновить на изучение нового – самое главное в школе, и именно они неминуемо станут центрами кристаллизации школ будущего. При этом, подозреваю, что эти школы будут иметь временный характер, и представлять не столько «место где учатся с первого по одиннадцатый класс», сколько кластеры, где зажигаются тем или иным пламенем. По типу современных погружений. Ибо у учителя Х и его команды «круто» погрузиться в историю Древнего Рима и изучить весь комплекс наук, связанный с ним – от юриспруденции до строительных технологий. А у учителя Y – самый лучший набор кейсов по астрономии, и в его обсерватории можно набрать заданий по математике, физике и искусству. При этом рутинные процессы в виде текущего контроля, оценки и планирования образовательной траектории, рекомендаций по «прокачке» тех навыков, которые пока не соответствуют желаемому, делает автоматика. «Кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево».
Можно ли научить ребёнка любить школу?
Конечно. И очень просто. Любите ребенка и не давайте школе заглушить это чувство, дайте ему раскрыться в школе – и он ответит вам взаимностью. Собственно, в лучших школах так и происходит.
Вы пишите, что «школа может быть везде». Но разве может ли ребёнок, учась на домашнем обучении, когда предметы ему преподают родители, получить тот же уровень знаний что и «обычные» школьники?
Нет у «обычных школьников» никакого общего уровня. Уровень у каждого свой. И учится каждый ребенок сам. Учителя не вкладывают в его голову знания, а лишь организовывают этот процесс. И на домашнем обучении тоже ведь не родители учат ребенка, а он учится сам. Родители лишь только организовывают среду так, чтобы ребенок учился самостоятельно. И в этом – огромная ответственность родителей, решившихся на домашнее обучение. Если это получится – получится и образование. Это трудно. Я бы не решился. Но, с другой стороны, кто сказал, что у всех учителей это получается? В конце концов, когда к 11 классу родитель осознает, что у ребенка проблемы с тем-то и тем-то, он тут же понимает, какими книжками обложиться, каких репетиторов нанять. Дорога в тысячу ли начинается с первого шага.